Меловой период в литературе
В этой главе собраны отрывки из художественных произведений, так или иначе связанные с меловым периодом.
- Ну и чудовище, ну и чудовище! - шептал Громеко, рассматривая, как и остальные, необыкновенное животное, которое медленно передвигалось вдоль берега озера, пожирая траву и кусты.
- Что это за зверь? - спросил Папочкин.
- Это, должно быть, трицератопс, представитель отряда динозавров, - ответил Каштанов, - к которому принадлежали различные исполинские ящеры.
- Так это пресмыкающееся! Разве были рогатые пресмыкающиеся? воскликнул Макшеев.
- Отряд динозавров представляет очень разнообразные формы как хищных, так и травоядных ящеров, крупных и мелких, живших, начиная с триаса и кончая мелом.
- Итак, мы уже очутились в меловом периоде! - воскликнул Папочкин. - И чем дальше мы будем плыть по реке, тем больше должны встречать таких чудовищ
В.А. Обручев «Плутония»
Лорд Джон вынул из кармана небольшую коробочку из-под пилюль и показал нам великолепно играющий бриллиант, равного которому по красоте я, пожалуй, никогда не видел.
- Вот результаты моих трудов, - сказал он. - Ювелир оценил эту кучку самое меньшее в двести тысяч фунтов. Разумеется, мы поделимся поровну. Ни на что другое я не соглашусь. Ну, Челленджер, что вы сделаете на свои пятьдесят тысяч?
- Если вы действительно настаиваете на столь великодушном решении, - сказал профессор, - то я потрачу все деньги на оборудование частного музея, о чем давно мечтаю.
- А вы, Саммерли?
- Я брошу преподавание и посвящу все свое время окончательной классификации моего собрания ископаемых мелового периода.
- А я, - сказал лорд Джон Рокстон, - истрачу всю свою долю на снаряжение экспедиции и погляжу еще разок на любезное нашему сердцу плато. Что же касается вас, юноша, то вам деньги тоже нужны. Ведь вы женитесь?
- Да нет, пока не собираюсь, - ответил я со скорбной улыбкой. -Пожалуй, если вы не возражаете, я присоединяюсь к вам.
Лорд Рокстон посмотрел на меня и молча протянул мне свою крепкую загорелую руку.
Артур Конан-Дойль "Затерянный мир"
He took a pill-box from his pocket, and spilled out of it a beautiful glittering diamond, one of the finest stones that I have ever seen.
"There's the result," said he. "He prices the lot at a minimum of two hundred thousand pounds. Of course it is fair shares between us. I won't hear of anythin' else. Well, Challenger, what will you do with your fifty thousand?"
"If you really persist in your generous view," said the Professor, "I should found a private museum, which has long been one of my dreams."
"And you, Summerlee?"
"I would retire from teaching, and so find time for my final classification of the chalk fossils."
"I'll use my own," said Lord John Roxton, "in fitting a well-formed expedition and having another look at the dear old plateau. As to you, young fellah, you, of course, will spend yours in gettin' married."
"Not just yet," said I, with a rueful smile. "I think, if you will have me, that I would rather go with you."
Lord Roxton said nothing, but a brown hand was stretched out to me across the table.
Arthur Conan Doyle “The Lost World”
СвернутьБезбрежные джунгли были полны щебета, шороха, бормотанья, вздохов.
Вдруг всё смолкло, точно кто-то затворил дверь.
Тишина.
Раскат грома.
Из мглы ярдах в ста впереди появился Tyrannosaurus rex.
– Силы небесные, - пролепетал Экельс.
– Тсс!
Оно шло на огромных, лоснящихся, пружинящих, мягко ступающих ногах.
Оно за тридцать футов возвышалось над лесом - великий бог зла, прижавший хрупкие руки часовщика к маслянистой груди рептилии. Ноги - могучие поршни, тысяча фунтов белой кости, оплетенные тугими канатами мышц под блестящей морщинистой кожей, подобной кольчуге грозного воина. Каждое бедро - тонна мяса, слоновой кости и кольчужной стали. А из громадной вздымающейся грудной клетки торчали две тонкие руки, руки с пальцами, которые могли подобрать и исследовать человека, будто игрушку. Извивающаяся змеиная шея легко вздымала к небу тысячекилограммовый каменный монолит головы. Разверстая пасть обнажала частокол зубов-кинжалов. Вращались глаза - страусовые яйца, не выражая ничего, кроме голода. Оно сомкнуло челюсти в зловещем оскале. Оно побежало, и задние ноги смяли кусты и деревья, и когти вспороли сырую землю, оставляя следы шестидюймовой глубины. Оно бежало скользящим балетным шагом, неправдоподобно уверенно и легко для десятитонной махины. Оно настороженно вышло на залитую солнцем прогалину и пощупало воздух своими красивыми чешуйчатыми руками.
– Господи! - Губы Экельса дрожали. - Да оно, если вытянется, луну достать может.
– Тсс! - сердито зашипел Тревис. - Он еще не заметил нас.
– Его нельзя убить. - Экельс произнес это спокойно, словно заранее отметал все возражения. Он взвесил показания очевидцев и вынес окончательное решение. Ружье в его руках было словно пугач. - Идиоты, и что нас сюда принесло… Это же невозможно.
– Молчать! - рявкнул Тревис.
– Кошмар…
– Кру-гом! - скомандовал Тревис. - Спокойно возвращайтесь в Машину. Половина суммы будет вам возвращена.
– Я не ждал, что оно окажется таким огромным, - сказал Экельс. - Одним словом, просчитался. Нет, я участвовать не буду.
– Оно заметило нас!
– Вон красное пятно на груди!
Громогласный Ящер выпрямился. Его бронированная плоть сверкала, словно тысяча зеленых монет. Монеты покрывала жаркая слизь. В слизи копошились мелкие козявки, и всё тело переливалось, будто по нему пробегали волны, даже когда чудовище стояло неподвижно. Оно глухо дохнуло. Над поляной повис запах сырого мяса.
– Помогите мне уйти, - сказал Экельс. - Раньше всё было иначе. Я всегда знал, что останусь жив. Были надежные проводники, удачные сафари, никакой опасности. На сей раз я просчитался. Это мне не по силам. Признаюсь. Орешек мне не по зубам.
– Не бегите, - сказал Лесперанс. - Повернитесь кругом. Спрячьтесь в Машине.
– Да. - Казалось, Экельс окаменел. Он поглядел на свои ноги, словно пытался заставить их двигаться. Он застонал от бессилия.
– Экельс!
Он сделал шаг - другой, зажмурившись, волоча ноги.
– Не в ту сторону!
Едва он двинулся с места, как чудовище с ужасающим воем ринулось вперед. Сто ярдов оно покрыло за четыре секунды. Ружья взметнулись вверх и дали залп. Из пасти зверя вырвался ураган, обдав людей запахом слизи и крови. Чудовище взревело, его зубы сверкали на солнце.
Не оглядываясь, Экельс слепо шагнул к краю Тропы, сошел с нее и, сам того не сознавая, направился в джунгли; ружье бесполезно болталось в руках. Ступни тонули в зеленом мху, ноги влекли его прочь, он чувствовал себя одиноким и далеким от того, что происходило за его спиной.
Снова затрещали ружья. Выстрелы потонули в громовом реве ящера. Могучий хвост рептилии дернулся, точно кончик бича, и деревья взорвались облаками листьев и веток. Чудовище протянуло вниз свои руки ювелира - погладить людей, разорвать их пополам, раздавить, как ягоды, и сунуть в пасть, в ревущую глотку! Глыбы глаз очутились возле людей. Они увидели свое отражение. Они открыли огонь по металлическим векам и пылающим черным зрачкам.
Словно каменный идол, словно горный обвал, рухнул Tyrannosaurus rex.
Рэй Брэдбери «И Грянул гром»
The jungle was wide and full of twitterings, rustlings, murmurs, and sighs.
Suddenly it all ceased, as if someone had shut a door.
Silence.
A sound of thunder.
Out of the mist, one hundred yards away, came Tyrannosaurus Rex.
«It», whispered Eckels. «t……»I
« Sh!»
It came on great oiled, resilient, striding legs. It towered thirty feet above half of the trees, folding its delicate watchmaker's claws close to its oily reptilian chest. Each lower leg was a piston, a thousand pounds of white bone, sunk in thick ropes of muscle, sheathed over in a gleam of pebbled skin like the mail of a terrible warrior. Each thigh was a ton of meat, ivory, and steel mesh. And from the great breathing cage of the upper body those two delicate arms dangled out front, arms with hands which might pick up and examine men like toys, while the snake neck coiled. And the head itself, a ton of sculptured stone, lifted easily upon the sky. Its mouth gaped, exposing a fence of teeth like daggers. Its eyes rolled, ostrich eggs, empty of all expression save hunger. It closed its mouth in a death grin. It ran, its pelvic bones crushing aside trees and bushes, its taloned feet clawing damp earth, leaving prints six inches deep wherever it settled its weight.
It ran with a gliding ballet step, far too poised and balanced for its ten tons. It moved into a sunlit area warily, its beautifully reptilian hands feeling the air.
«Why, why,» Eckels twitched his mouth. «It could reach up and grab the moon.»
«Sh!» Travis jerked angrily. «He hasn't seen us yet.»
«It can't be killed,» Eckels pronounced this verdict quietly, as if there could be no argument. He had weighed the evidence and this was his considered opinion. The rifle in his hands seemed a cap gun. «We were fools to come. This is impossible.»
«Shut up!» hissed Travis.
«Nightmare.»
«Turn around,» commanded Travis. «Walk quietly to the Machine. We'll remit half your fee.»
«I didn't realize it would be this big,» said Eckels. «I miscalculated, that's all. And now I want out.»
«It sees us!»
«There's the red paint on its chest!»
The Tyrant Lizard raised itself. Its armored flesh glittered like a thousand green coins. The coins, crusted with slime, steamed. In the slime, tiny insects wriggled, so that the entire body seemed to twitch and undulate, even while the monster itself did not move. It exhaled. The stink of raw flesh blew down the wilderness.
«Get me out of here,» said Eckels. «It was never like this before. I was always sure I'd come through alive. I had good guides, good safaris, and safety. This time, I figured wrong. I've met my match and admit it. This is too much for me to get hold of».
«Don't run,» said Lesperance. «Turn around. Hide in the Machine.»
«Yes.» Eckels seemed to be numb. He looked at his feet as if trying to make them move. He gave a grunt of helplessness.
«Eckels!»
He took a few steps, blinking, shuffling.
«Not that way!»
The Monster, at the first motion, lunged forward with a terrible scream. It covered one hundred yards in six seconds. The rifles jerked up and blazed fire. A windstorm from the beast's mouth engulfed them in the stench of slime and old blood. The Monster roared, teeth glittering with sun.
Eckels, not looking back, walked blindly to the edge of the Path, his gun limp in his arms, stepping off the Path, and walked, not knowing it, in the jungle. His feet sank into green moss. His legs moved him, and he felt alone and remote from the events behind.
The rifles cracked again. Their sound was lost in shriek and lizard thunder. The great level of the reptile's tail swung up, lashed sideways. Trees exploded in clouds of leaf and branch. The Monster twitched its jeweler's hands down to fondle at the men, to twist them in half, to crush them like berries, to cram them into its teeth and its screaming throat. Its boulderstone eyes leveled with the men. They saw themselves mirrored. They fired at the metallic eyelids and the blazing black iris.
Like a stone idol, like a mountain avalanche, Tyrannosaurus fell.
Ray Bradbury. A Sound of Thunder
СвернутьКонечно же, в знаменитом рассказе Рэя Бредбери охота на динозавров происходит в меловом периоде. И не только потому, что тираннозавр – представитель позднемеловой эпохи. Любые сомнения относительно времени действия охоты рассеивают персонажи рассказа, неоднократно указывая на абсолютный возраст:
– … Мы предоставляем вам случай испытать самое чертовское приключение, о каком только может мечтать настоящий охотник. Путешествие на шестьдесят миллионов лет назад и величайшая добыча всех времен!»
– Вот, - мистер Тревис указал пальцем, - вот джунгли за шестьдесят миллионов две тысячи пятьдесят пять лет до президента Кейта.
– Я что-то не понимаю, - сказал Экельс.
– Ну так слушайте, - продолжал Тревис. - Допустим, мы случайно убили здесь мышь. Это значит, что всех будущих потомков этой мыши уже не будет - верно?
– Да.
– Не будет потомков от потомков от всех ее потомков! Значит, неосторожно ступив ногой, вы уничтожаете не одну, и не десяток, и не тысячу, а миллион - миллиард мышей!
– Хорошо, они сдохли, - согласился Экельс. - Ну и что?
– Что? - Тревис презрительно фыркнул. - А как с лисами, для питания которых нужны были именно эти мыши? Не хватит десяти мышей - умрет одна лиса. Десятью лисами меньше - подохнет от голода лев. Одним львом меньше - погибнут всевозможные насекомые и стервятники, сгинет неисчислимое множество форм жизни. И вот итог: через пятьдесят девять миллионов лет пещерный человек, один из дюжины, населяющей весь мир, гонимый голодом, выходит на охоту за кабаном или саблезубым тигром. Но вы, друг мой, раздавив одну мышь, тем самым раздавили всех тигров в этих местах. И пещерный человек умирает от голода. А этот человек, заметьте себе, не просто один человек, нет! Это целый будущий народ. Из его чресел вышло бы десять сыновей. От них произошло бы сто - и так далее, и возникла бы целая цивилизация. Уничтожьте одного человека - и вы уничтожите целое племя, народ, историческую эпоху. Это все равно что убить одного из внуков Адама. Раздавите ногой мышь - это будет равносильно землетрясению, которое исказит облик всей земли, в корне изменит наши судьбы.
– … Малейшее отклонение сейчас неизмеримо возрастет за шестьдесят миллионов лет. Разумеется, не исключено, что наша теория ошибочна …
– … Перед нами - шестьдесят миллионов лет. Выборы прошли. Кейт стал президентом. Все празднуют победу. А мы – здесь …
We're here to give you the severest thrill a real hunter ever asked for. Travelling you back sixty million years to bag the biggest game in all of Time.
"That" — Mr. Travis pointed — "is the jungle of sixty million two thousand and fifty-five years before President Keith ."
"That's not clear," said Eckels.
"All right," Travis continued, "say we accidentally kill one mouse here. That means all the future families of this one particular mouse are destroyed, right ?"
"Right"
"And all the families of the families of the families of that one mouse! With a stamp of your foot, you annihilate first one, then a dozen, then a thousand, a million, a billion possible mice!"
"So they're dead," said Eckels. "So what ?"
"So what?" Travis snorted quietly. "Well, what about the foxes that'll need those mice to survive ? For want of ten mice, a fox dies . For want of ten foxes a lion starves. For want of a lion, all manner of insects, vultures, infinite billions of life forms are thrown into chaos and destruction. Eventually it all boils down to this: fifty-nine million years later , a caveman, one of a dozen on the entire world, goes hunting wild boar or saber-toothed tiger for food. But you, friend, have stepped on all the tigers in that region. By stepping on one single mouse. So the caveman starves. And the caveman, please note, is not just any expendable man, no! He is an entire future nation. From his loins would have sprung ten sons. From their loins one hundred sons, and thus onward to a civilization. Destroy this one man, and you destroy a race, a people, an entire history of life. It is comparable to slaying some of Adam's grandchildren. The stomp of your foot, on one mouse, could start an earthquake, the effects of which could shake our earth and destinies down through Time, to their very foundations.
… A little error here would multiply in sixty million years, all out of proportion. Of course may be our theory is wrong …
... "Up ahead, sixty million years, Election Day over. Keith made President. Everyone celebrating. And here we are ...
СвернутьПочему, все же, 60 миллионов лет назад, что по современным данным соответствует палеогену?
Потому что рассказ Брэдбери впервые опубликован в 1952 году, и автор, скорее всего, пользовался геохронологической шкалой Артура Холмса (1947), в которой датировка границы мела-палеогена отсутствует, а интересующий нас фрагмент выглядел так:
| Ma | |
| 58 | Eocene |
| – | Palaeocene |
| 127 | Cretaceous |
Легкий вскрик Маруси заставил ученого прервать цитату и обернуться. В следующее мгновение дыхание его остановилось, и он замер, потрясенный.
Над отливающей синью плитой ископаемой смолы встал откуда-то из ее черной глубины гигантский зелено-серый призрак. Громадный динозавр замер неподвижно в воздухе, над верхним краем обрыва, вздыбившись на десять метров над головами остолбеневших людей.
Чудовище высоко несло свою горбоносую голову; большие глаза тускло и мрачно смотрели куда-то вдаль; безгубая широкая пасть обнажала длинный ряд загнутых назад зубов. Спина животного, слегка согнутая, круто спадала в невероятно мощный хвост, подпиравший динозавра сзади. Огромные задние лапы, согнутые в суставах, не уступали в мощности хвосту, подобные двум колоннам, трехпалые, с широко распластанными пальцами, вооруженными кривыми исполинскими когтями. И почти под самой шеей, на наклонно нависшей над землей передней части туловища, нелепо и беспомощно торчали две тонкие когтистые передние лапки, такие крошечные по сравнению с гигантским туловищем и головой.
Сквозь призрак просвечивали черные утесы гор, и в то же время можно было различить малейшую подробность тела животного. Испещренная мелкими костными бляшками спина чудовища, его шероховатая кожа, местами обвисшая тяжелыми складками, странный вырост на горле, выпуклости исполинских мышц, даже широкие фиолетовые полосы вдоль боков — все это придавало видению изумительную реальность. И неудивительно, что пятнадцать человек стояли онемевшие и зачарованные, пожирая глазами гигантскую тень, реальную и призрачную в одно и то же время.
Прошло несколько минут. В неуловимом повороте солнечных лучей видение неподвижного динозавра растаяло и угасло. Перед людьми не было ничего, кроме черного зеркала, потерявшего синий отлив и отблескивавшего медью.
Громкий вздох вырвался одновременно у всех. Никитин облизнул пересохшие губы.
Долгое время никто не был в состоянии произнести хотя бы слово. Невероятное появление призрака чудовища разрушило все установленные образованием и жизненным опытом представления. Каждый чувствовал, что в его жизнь ворвалось неожиданно нечто совсем необычайнее. Более всех потрясен был сам Никитин — ученый, привыкший анализировать и объяснять загадки природы. Но сейчас никакое разумное объяснение происшедшего не приходило ему в голову. Все терялись в догадках. Лагерь шумел до поздней ночи, пока наконец Никитин не успокоил страсти заявлением, что в этой стране миражей нет ничего удивительного увидеть мираж чудовищного ископаемого. Этот призрак, по определению Никитина, никем иным, как тиранозавром, не мог быть.
И.А. Ефремов «Тень минувшего»
Конечно же, в чудесном рассказе Ивана Антоновича Ефремова речь идет о «световом отпечатке» мелового периода, точнее, позднемеловой эпохи, а еще точнее, маастрихтского века, потому что известные ныне находки остатков тираннозавров и трицератопсов, про раскопки которого в рассказе упоминается ранее, встречены в отложениях возрастом 68-65 миллионов лет.
Никитин повел Мириам к глыбе, и удивленная девушка увидела на ее поверхности распластавшийся скелет огромного ящера. Он лежал на боку, подвернув длинный хвост и скрестив тяжелые задние лапы. На позвонках, ребрах, даже на тупых копытцах — всюду виднелись четко написанные цифры. Череп чудовища, около двух метров длины, на затылке переходил в огромный костяной воротник, усаженный тупыми шипами. Над глазами торчали два длинных, косо направленных вперед рога, третий рог сидел на носу, а морда оканчивалась клювом.
— Это трицератопс — трехрогий травоядный динозавр, хорошо вооруженный против хищников, — пояснил Никитин.
— Погодите, Алексей Петрович, дайте прийти в себя! Это сон какой-то. Сядем спокойно и обсудим. А то у меня все в голове завертелось, одурел.
— Очень хорошо вас понимаю, Илья Андреевич. Надо признаться, что ученому для выводов из этого факта требуется большая смелость. Ломка всех установившихся представлений… Я не так смел в своих работах, как вы, но тут и вы спасовали…
— Хорошо, давайте рассуждать смело, благо мы наедине и никто не подумает, что два палеонтологических кита, мягко выражаясь, рехнулись. Начинаю! Итак, эти хищные динозавры были убиты каким-то могучим оружием. Его пробивная способность, видимо, превосходила мощные современные ружья. Такое оружие могло создать только мыслящее существо, вдобавок стоящее на высокой ступени культуры. Верно?
— Безусловно. Ergo — человек! — вставил Шатров.
— Так. Но эти динозавры жили в меловом периоде, скажем семьдесят миллионов лет назад. Все факты нашей науки неопровержимо, несомненно говорят, что человек появился на Земле как одно из последних звеньев великой цепи развития животного мира шестьдесят девять миллионов лет спустя, да еще много сотен тысяч лет пребывал в животном состоянии, пока его последний вид не научился мыслить и трудиться. Раньше человек возникнуть но мог, а человек, вооруженный техникой, — тем более. Это абсолютно исключено. Следовательно, вывод может быть только один: те, кто убил динозавров, не родились на Земле. Они пришли из другого мира…
И.А. Ефремов «Звездные корабли»
Самый известный роман Герберта Уэллса также не обошелся без упоминания о меловом периоде:
Нам остается теперь лишь строить догадки. Вернется ли он (путешественник во времени) когда-нибудь? Может быть, он унесся в прошлое и попал к кровожадным дикарям палеолита, или в пучину мелового моря, или же к чудовищным ящерам и огромным земноводным юрского периода? Может быть, и сейчас, если можно так выразиться, он бродит в одиночестве по какому-нибудь кишащему плезиозаврами оолитовому рифу или по пустынным берегам соленых озер триаса?
Г. Уэллс «Машина времени»
One cannot choose but wonder. Will he ever return? It may be that he swept back into the past, and fell among the blood-drinking, hairy savages of the Age of Unpolished Stone; into the abysses of the Cretaceous Sea; or among the grotesque saurians, the huge reptilian brutes of the Jurassic times. He may even now—if I may use the phrase—be wandering on some plesiosaurus-haunted Oolitic coral reef, or beside the lonely saline lakes of the Triassic Age.
H. G. Wells. The Time Machine
Свернуть
Она заметила, что Чарльз стоит в одиночестве, а на противоположном конце комнаты сидит пожилая вдова — нечто вроде мэйфэрского эквивалента миссис Поултни. Не сомневаясь, что Чарльз столько же нуждается в ее обществе, сколько здоровый ребенок в касторке, Эрнестина подошла к нему и спросила:
— Не хотите ли побеседовать с леди Фэйрвезер?
— Я предпочел бы побеседовать с вами.
— Я вас представлю. И тогда вы сможете получить свидетельство очевидца о событиях ранней меловой эры.
Он улыбнулся.
— Меловой называется не эра, а период.
— Не все ли равно? Эта дама достаточно стара. А я знаю, как вам надоело все, что происходит последние девяносто миллионов лет. Пойдемте.
И они направились в противоположный конец комнаты, но на полдороге к ранней меловой даме Эрнестина остановилась, коснулась его руки и заглянула ему в глаза.
— Если вы решили стать нудным старым холостяком, мистер Смитсон, вам надо хорошенько отрепетировать свою роль.
She saw Charles standing alone; and on the opposite side of the room she saw an aged dowager, a kind of Mayfair equivalent of Mrs. Poulteney, whom she knew would be as congenial to Charles as castor oil to a healthy child. She went up to him.
“Shall you not go converse with Lady Fairwether?”
“I should rather converse with you.”
“I will present you. And then you can have an eyewitness account of the goings-on in the Early Cretaceous era.”
He smiled. “The Early Cretaceous is a period. Not an era.”
“Never mind. I am sure it is sufficiently old. And I know how bored you are by anything that has happened in the last ninety million years. Come.”
So they began to cross the room together; but halfway to the Early Cretaceous lady, she stopped, laid her hand a moment on his arm, and looked him in the eyes.
“If you are determined to be a sour old bachelor, Mr. Smithson, you must practice for your part.”
Fowles. The French Lieutenant’s Woman
Свернуть ↑Дж. Фаулз. «Любовница французского лейтенанта».
Материал предоставлен М.А. Роговым
Мистер Лесли Бейз критически разглядывал фотографию.
- Если это не мошенничество – я имею в виду ловкий фотомонтаж, - пояснил он, протягивая мне снимок, - это должно заинтересовать вас.
- Мы сделали экспертизу, - торопливо вставил секретарь.
Мистер Лесли Бейз брезгливо пожал плечами. Я молча рассматривал снимок. Чудовище ростом по меньшей мере в семь метров стояло на задних ногах, опираясь на массивный хвост. Колоссальная пасть с длинными коническими зубами была полуоткрыта. Передние лапы, вооруженные огромными когтями, изогнутыми, как кривые кинжалы, прижаты к груди. В маленьких круглых глазах застыла неутолимая ярость. Рядом валялись истерзанные останки носорога. Погибший гигант казался раздавленным крысенком возле готового к прыжку чудовища.
- Это, без сомнения, новый вид тираннозавра , каким-то чудом сохранившийся до наших дней, - сказал я, кладя фотографию на стол.
- Вам виднее, как назвать, - проворчал мистер Бейз. – Вы ведь профессор зоологии, не так ли?
- Палеонтологии, - поправил я.
- Это не меняет дела. Так беретесь разыскать красавчика и доставить в один из моих зверинцев?
- Задача не из легких…
- Поэтому я и обратился к вам, мистер…, мистер…
- Турский, - подсказал секретарь.
- Вот именно… Мистер Турский. Вы, кажется, бывали в Центральной Африке?
Я молча кивнул.
- Где и когда?
- Я работал в верховьях Голубого Нила во время второй мировой войны. Был и в других местах…
- А потом?
- Долго рассказывать. Не хочу отнимать вашего времени. Сейчас преподаю палеонтологию позвоночных в…
- Знаю. За живого тираннозавра я вам плачу…двести тысяч долларов. За шкуру и скелет – сто тысяч. Вернетесь ни с чем – не получите ни гроша. Все публикации только через мои издательства. Ни одного интервью, ни одной фотографии на сторону. Согласны?
Я ответил, что подумаю.
Шалимов А.И. «Охотники за динозаврами». Л.: Недра, 1968. 287 с.
Материал предоставлен В.В. Аркадьевым
«Ист-Лондон, Южная Африка, 23 декабря 1938 года.
Уважаемый доктор Смит!
Вчера мне пришлось ознакомиться с совершенно необычной рыбой. Мне сообщил о ней капитан рыболовного траулера, я немедленно отправилась на судно и, осмотрев ее, поспешила доставить нашему препаратору. Однако сначала я сделала очень приблизительную зарисовку. Надеюсь, Вы сможете помочь мне определить эту рыбу.
Она покрыта мощной чешуей, настоящей броней, плавники напоминают конечности и покрыты чешуей до самой оторочки из кожных лучей. Каждый луч колючего спинного плавника покрыт маленькими белыми шипами. Смотрите набросок красными чернилами.
Я была бы чрезвычайно благодарна, если бы Вы сообщили мне свое мнение, хотя отлично понимаю, как трудно заключить что-либо на основании такого описания.
Желаю Вам всего лучшего.
Искренне Ваша
М. Кортенэ-Латимер».
Сравнивая рисунок и заметки мисс Латимер с материалом книги, я почти не сомневался, что если эта рыба и не целакант , то нечто очень близкое к нему. Но ведь это поразительно! Только представьте себе: целакант живет до сих пор! Виднейшие авторитеты мира готовы поклясться, что все целаканты вымерли 50 миллионов лет назад (по новейшим данным – 70 миллионов лет ), а я, в далекой Южной Африке, наперекор всему, уверен, что это целакант . Мне пришлось заниматься рыбами менее десяти лет, и лишь в свободное время, но я кое-что о них знал, опубликованные мною статьи, над которыми я работал очень тщательно, известны специалистам многих стран; и все же я еще далеко не достиг высот в этой области.
Дж.Л.Б. Смит. «Старина четвероног».
Материал предоставлен В.В. Аркадьевым
В подводных долинах,
В пещерах и даже на скалах
Плодились трепанги, акулы, кораллы, кальмары...
Медузы, омары и рыбы различных размеров
В рассоле водились,
В условиях самых тепличных,
Пока в океане им тесно и душно не стало...
Там скаты парили,
Как стеганые одеяла,
На них, как подушки,
Лежали витые ракушки,
А звезды блестели,
Как серьги в ушах у подружки.
Над ними неспешно скользили морские коньки,
Как будто по льду,
Натянувши на хвостик коньки...
Ричард перевел дух и спросил Аркашу:
- Хочешь чаю? Или кофе?
- Спасибо, лимонаду, - сказал Аркаша.
Ричард нажал кнопку, из стены выехала полочка, на которой стоял бокал лимонада и чашечка с кофе, над которой поднимался душистый пар.
- Сейчас начнется самое главное, - сказал Ричард. - Я попытался показать в стихотворной форме процесс переселения живых существ на сушу. Тебе не надоело?
- Ни в коем случае! - ответил Аркаша, маленькими глотками отхлебывая холодный игристый лимонад. - Продолжайте!
Ричард подумал, вспоминая, и заговорил вновь:
Неглупая рыба,
Которую звали тортилла,
Четыре ноги и две крышки себе отрастила
И вышла на берег.
Ей следом кричат: "Не спеши!"
Она отвечает:
"Как мило, что здесь ни души".
Та рыба тортилла по пляжу гуляла без страха.
С тех пор мы с тобой называем ее черепахой.
Вот так началось берегов и полей заселение.
Была пустота,
А теперь здесь живет население.
Живет и растет
Под кустарником или под пальмами,
В тени баобаба места себе выкроив спальные.
Там был червячок,
По размеру совсем пустячок
Теперь динозавр встречает тебя горячо.
Его не дразни, не побей, не задень, не серди ты.
А то наступил -
Вот и нету тебя, троглодита!
Летит птеродактиль:
Уступит он туче едва ли.
Такие страшилки - скорей бы они вымирали!..
Ричард замолчал, допил кофе, потом сказал:
- Остался последний раздел. И он самый важный для наших с тобой исследований. Слушай:
Не знаем причин,
Не имеем об этом преданий.
В конце мезозоя надвинулось похолодание.
И насморк косил бронтозавров,
И бил их бронхит
За все их грехи.
Но какие у тварей грехи?
Леса опустели - как следствие этого мора,
А в них расплодились
Поганки и мухоморы.
Но некому было ходить в те века по грибы,
Опята поднялись повыше фабричной трубы...
Ричард замолк.
Молчание было долгим и тяжелым.
Его нарушил попугай.
- Птичку жалко! - проскрипел он со шкафа.
- Хорошие стихи, - сказала Аркаша. - Большое вам спасибо, что вы их прочитали. Я давно ничего такого задушевного не слышал.
- А с точки зрения обучения? - спросил Ричард. - Тебе помогла моя поэма увидеть мир динозавров?
- Конечно, - уверенно ответил Аркаша. - Я запомнил, что моря в древности были мелкими и теплыми, что сначала жизнь развивалась в море, а потом некоторые рыбы вылезли на сушу. Я запомнил, что летающего динозавра называли птеродактилем, а самого большого бронтозавром. А эпоха, в которую я отправляюсь, называется мезозоем.
- Молодец! - воскликнул Ричард. - У меня еще не было такого умного и воспитанного практиканта, который так хорошо разбирается в поэзии! Теперь иди в просмотровый зал, и тебе покажут всех основных обитателей средней эпохи - мезозоя, а точнее, ее конца - мелового периода. Он закончился шестьдесят пять миллионов лет назад. Именно тогда и вымерли все динозавры, которые более ста миллионов лет господствовали на нашей с тобой планете. Иди, мой юный друг, наука надеется на тебя!
- Спасибо, - сказал Аркаша. - Но мне интересно: есть ли у вашей поэмы продолжение?
- Ах, ты меня удивляешь! - смутился Ричард. - Кое-что я, конечно, написал, но, честно скажу, никому не показывал. Я стесняюсь.
- А зррря! - прокричал попугай. - Дай нарроду стихи!
- Вот видите, - сказал Аркаша, - и другие хотят послушать.
- Попугай тоже меня удивляет, - признался Ричард. - Казалось бы, что ему стихи? Птица приблудная, прилетел неизвестно откуда.
- От верррблюда! - закричал попугай. - Полундррра!
- Ну хорошо, - сказал тогда Ричард. - Оставим поэзию. Теперь, когда ты просмотришь видеоматериалы, наш кинооператор научит тебя управляться с миникамерой - ведь ты будешь снимать кино.
- Настоящее кино?
- Разумеется. Неужели тебе непонятно, что любой опыт, любое путешествие имеют смысл, только если ты сохранил документы. Так что мы ждем фильмов от всех наших практикантов. За практику вы все получите отметки, а за фильм - отдельно. И если фильм удастся, то мы его пошлем на фестиваль документальных фильмов, и ты можешь стать лауреатом.
Аркаша ничего не сказал, но конечно же ему захотелось снять документальный фильм лучше всех. Но он не Пашка Гераскин, который сразу же начал бы хвастаться. Аркаша сначала делает, а потом уж смотрит - получилось или нет.
Кир Булычев. «Древние тайны» (цикл «Алиса и ее друзья в лабиринтах истории»).
Материал предоставлен В.В. Аркадьевым
Он поехал в эту экспедицию с намерением собирать образцы горных пород и заранее предвидел, что на этом маршруте ему попадется именно такой вид песчаника. Машинально он нащупал пальцами пласт, не преследуя никакой определенной цели, но, ощутив его под рукой, сразу же заинтересовался и пошел дальше, выискивая подходящую глыбу, от которой можно было бы отломить кусок и рассмотреть под выветрившейся поверхностью его внутреннее строение. Ему попался небольшой выступ, но отделить его руками было трудно. Тогда он вытащил из кармана пистолет и стал колотить по выступу рукояткой. Кэтрин снизу спросила его, что он там делает.
– Собираю образцы, – буркнул Мак-Грегор. – Где Эссекс?
– Где-то бродит. – Кэтрин взобралась наверх и села возле него. – Что это за камень? – спросила она.
– Песчаник, – ответил он. – Мергелевый песчаник.
– И в нем есть окаменелости? – Она смотрела на Мак-Грегора, а не на камень.
– Иногда попадаются отпечатки растений, – сказал он.
– Мне кажется, что здесь везде один песчаник. – Она огляделась вокруг себя, любуясь простором.
Мак-Грегор раскрошил пальцами отломленный кусок. Что теперь на уме у Кэтрин? Она была настроена явно примирительно.
– Большая часть здешних гор это гранит, покрытый меловыми отложениями, – сказал он ровным голосом. – А в долинах обычно песчаник, вроде этого. И так повсюду на севере.
Джеймс Олдридж "Дипломат"
А потом отец сказал вот что: «Майк, я рассказывал тебе о том, как вымерли динозавры: на Землю упал астероид; мир сначала превратился в море огня, а затем погрузился в долгую эру тьмы и холода… Однажды ночью ты очнулся от кошмара — тебе приснилось, будто ты попал в ту ужасную эпоху. Сейчас я скажу тебе то, что хотел сказать той ночью: если бы ты на самом деле жил в меловом периоде, тебя можно было бы считать счастливчиком. Время, в которое мы живем, намного страшнее. Виды животных вымирают сейчас гораздо быстрее, чем в позднем меловом1. Нынешнюю эпоху с полным правом можно было бы назвать эпохой массового вымирания. Сынок, то, чему ты стал свидетелем сегодня, — лишь незначительный эпизод в намного более грандиозном процессе.»
1 Если бы переводчик был геологом, то вместо «в позднем меловом» он употребил бы корректные выражения «в позднемеловую эпоху» или «в позднем мелу».
Лю Цисинь «Задача трех тел»